Не фонтан!

На вопрос о том, какая достопримечательность Рима известна всем, кто хоть что-то о Риме слышал, почти однозначно можно услышать одно – фонтан Треви, ну или просто фонтан такой необыкновенно красивый и огромный. Хотя смеху ради в Риме есть один не менее красивый и еще более огромный фонтан, который почти официально называют il Fontanone – Фонтанище, – и это не здесь: это тот самый, рядом с которым падает замертво несчастный турист в зачине фильма Паоло Соррентино Великая красота. Как получилось так, что в Вечном городе, набитом под завязку великолепными зданиями, музеями, историческими местами люди подсели на хоть и действительно красивое и большое, но всё же вполне традиционное для богатых городов Европы нагромождение довольно банальной скульптуры, созданное никому не известными мастерами, не сделавшим более ничего сколько-нибудь заметного? Вернёмся к этой загадке, когда доберёмся до самого фонтана, а пока у нас торжественный момент – нам разрешили перейти в другой район, сколько можно мотаться по римским горкам. Второй район Рима называется точно так же как фонтан, Треви. Ну да, понятно, если уж это самая знаменитая римская фишка, то разумно и район так назвать. Ничего подобного. Фонтан этот появился только в 18-м веке, а знаменит стал после фильма Сладкая жизнь Феллини, в котором сыграл пожалуй главную роль, собрав на себе очередной паззл неуёмной фантазии великого режиссёра в историю, понятную неискушённому зрителю. Тут же выяснилось, что фонтан уже один раз влез в кадр другого знаменитого фильма, Римских каникул Билла Уайлера, и затейливая интерференция этих двух образов и создала невероятную притягательность этого места, и с этим уже ничего нельзя сделать, да и не нужно.

Так вот, фонтан фонтаном, но это не район назван по фонтану, а фонтан по району. Название Треви, иногда в варианте Тривио, встречается в текстах уже 13-го века, когда писали ещё на литературной латыни, а не на том народном варианте языка, который только еще начнёт становиться из языка улицы языком культуры и политики. Дальше название всплывает вновь и вновь – а надо понимать, что с 15-го века количество письменных источников, и книг, и документов во всяких архивах, нарастает лавинообразно, но орфография приобретет стандартный вид следования правилам только в 19-м веке, а до этого орфография во многом отражала фонетику, как слово произносили, так его и писали, поэтому нет никакой возможности сказать по написанию слов в старых источниках – а как правильно, и бессмысленны недоуменные вопросы: Они что там, в школе итальянский язык не учили! Почему столько вариантов одного простого слова? Какое из них правильное?? Успокоимся, и поймём, что массового образвоания с утверждеными властями учебниками и стандартизованными правилами просто до прошлого века нигде не было, а стандарт языка вырабатывался в кругах высокообразованных интеллектуалов, которые и узнавали друг друга по тому, что пользовались рафинированной версией литературного языка, которую сами же они понемногу и вырабатывали. Поэтому мы не можем точно сказать, действительно ли итальянское Треви произошло от латинского Тривио – промежуточные формы были что-то типа Трейо, и у этого варианта слова есть альтернативное толкование, и очень возможно, что и совсем иное происхождение . Очень часто в таких языковых процессов в веках происходит так называемая контаминация (буквально, загрязнение) – когда в одно слова с одним происхождением подмешивается другое, похожее, а иногда и несколько слов, особенно в беглой устной речи, и так оно и развивается, и спустя пару веков уже и не поймешь, первый смысл загрязнился вторым, или второй первым, или оба третьим и четвёртым, а там ещё была куча местных языков, которые понемногу растворялись в основном, но накидывали туда своих корней, и так далее. Поэтому всё очень приблизительно и без определённости.

Латинское слово trivio нам хорошо знакомо по русскому прилагательному тривиальный, и это отсылка к учебной программе средневековых университетов, – три основных предмета, которые надо изучить всем, – но основной смысл еще проще и вместо университетов переносит нас к Илье Муромцу:  “Направо пойдешь коня потеряешь, прямо пойдешь голову потеряешь, налево пойдешь и коня и голову потеряешь” – развилка трёх дорог, вроде бы была где-то в этом районе, вовсе необязательно рядом с фонтаном. Что за дороги, куда они вели, никто толком сказать не может: одна из них возможно это главная улица старого Рима Корсо, а в древности это просто дорога, широкая, в отличие от остальных, и так и называвшаяся – via Lata. Куда вели другие ведают боги. Проблема в том, что в античном Риме никаких улиц в привычном нам смысле слова не было – были просто проходы и проезды между владениями и зданиями, хотя некоторые, наиболее важные, и имели даже названия, дошедшие до нас в источниках. Потом все это веками приходило в упадок, население драматически сократилось, многие владения были заброшены, проходы завалены мусором и развалинами; между ними стихийно сложились дороги, по которым можно было добраться в те части города, где продолжалась жизнь. Возможно и правда где-то тут и была развилка каких-то трёх дорог. Но когда Рим заново застраивали с 16-го века и появились улицы и переулки, сохранившиеся до наших дней, про дороги и развилку успешно забыли. Сейчас не ищите её, как делают некоторые путеводители. Единственный след от неё – название небольшой церкви слева от фонтана на крошечной площади Крестонош (piazza dei Crociferi), – Santa Maria in Trivio, Богоматери на Развилке Трёх Дорог, предлог in не оставляет места толкованиям – речь идет именно о конкретном и всем известном в то время, когда это обозначение приклеилось к этой церкви, месте. А это очень древняя церковь, появившаяся во времена знаменитого античного полководца Велизария, но как обычно мы не знаем, когдав названии церкви появилось это, как принято называть в русском языке, урочище – обозначение места, известное, как минимум, местным обиталелям – in Trivio, значит и правда была здесь некогда эта развилка.

Тем не менее, интересно то, что эта новая застройка Рима возможно просто перенесла развилку трёх дорог в другое место. Знаменитые папы второй половины 16-го века очень озаботились созданием сети общегородских улиц, прежде всего для того, чтобы пышные папские кортежи могли свободно перемещаться между главными базиликами, просто важными храмами и своими резиденциями на Латеране, Квиринале и Ватикане. И тогда вновь возник мотив трёх расходящихся улиц особенно хорошо видный по улицам Рипетта, Корсо и Бабуино, но в меньшем масштабе повторяющийся в других таких трезубцах. Очень возможно, что этот основной трезубец – просто перенос в более далекое место того самого trivio, давшего название району и фонтану, имено потому что это вполне соответствует структуре города и расположению самых важных  мест. Странник, входивший в Рим с Фламиниевой дороги – а это один из основных путей на север Италии и дальше – в Центральную Европу – имел перед собой развилку к трём основным местам поклонения и интереса: налево пойдёшь –  к Квириналю (в античности там был важный храм божества Квирина, очень важного в Риме, от него и сами граждане Рима назывались квиритами; а после – к базилике Большой Богородицы). Прямо пойдёшь – к Капитолию, форумам, Колизею; а дальше и к Латерану. Направо пойдёшь – много важного найдёшь, в античности – всякие места зрелищ в невероятном изобилии, а позже и в конце пути – к Святому Петру. Мотив трёх расходящихся из одного перекрестка или площади улиц настолько характерен для Рима, что его решили повторять и в застройке 20-го века. И другие столицы Европы подхватили.     

А вот связь с городком Треви в Умбрии – очень интересного, но я так до него и не добрался, хотя планировал – чисто случайная: там это просто измененное латинское Trebbia, а это древний топоним, известный еще и по реке Треббии в Лигурии и Эмилии, рядом с которой произошла знаменитая битва с армией Ганнибала. Оттуда же и название сорта винограда треббьяно.

Самое загадочное это герб района. Я бы даже сказал, что это самый загадочный герб из всех районов Рима – три шпаги, расположенные параллельно по диагонали, обычно склонённые в правый угол на красном фоне, которого обычно нет, потому что герб почти всегда монохромный. С числом три все просто и вопросов нет – это символ района, зашифрованный в его названии. Но почему шпаги и на червлёном фоне? Кажется, это не объясняет никто, я по крайней мере, пока не нашёл. Интересно, что в немаленьком числе мест утверждается, что это не шпага, а такие короткие кинжалы, называемые мизерикордиями от их основной функции – наносить последний удар, ку-де-гра, удар милосердия, избавляющий от мучений или позора. Откуда это взято, мне неизвестно. Есть большой соблазн подумать, что именно так выглядел этот герб в первоначальном виде, потому что на одном из самых старых изображений герба на знаменитом плане Рима 1667 года Джован-Баттисты Фальды видно ровно это – три коротких кинжала с простой перекладинкой-гардой, и направленные вверх остриями. Но это или ложный след, или случайное отклонение: известно несколько более древних изображений, самое старое от 15-го века, где все как и позже: шпаги остриями вниз. И обычно это именно безусловно шпаги, с эфесами с защитной дужкой, защищающей руку фехтовальщика, а кинжалами, тем более такими специальными не фехтуют, а прямо всаживают, куда нужно. Смысл и происхождение этого символа неизвестен, видимо, просто потому что возникло все это в далеком Средневековье. Главы районов под странным названием декаркони – скорее всего, это просто обычная в старинных рукописях описка – упоминаются первый раз в 10-м веке, но это не значит, что они и возникли тогда же: слишком мало источников осталось от раннего Средневековья. Но уже в первые века второго тысячелетия главы районов упоминаются нередко, и называются чаще всего бандерези (не путать с бандеровцами), то есть буквально те, что со знаменем, хоругвью, не знаменосцы, не хоругвеносцы, а именно те, кто осуществляет власть, символом которой является знамя района с его гербом. Это ведь довольно интересная деталь жизни города. Гербы обычно ассоциируются с родовой аристократией, с чем-то, что передаётся по наследству, а в Средневековье принадлежало феодалам. Но здесь гербы и знамёна с ними принадлежат частям самоуправляемого города, и хотя главами районов чаще всего назначали (а не избирали), и представителей влиятельных семей Рима, но это именно управление, а не владение, и полномочия глав районов, насколько можно судить, очень ограничены – это всё, что касается общественного порядка в довольно минималистическом смысле и простых полицейских функций. Вмешиваться в жизнь жителей города, посягать на их собственность и свободу, было невозможно. Идиллии тут никакой нет, особенно если вспомнить, какие проблемы доставляли жителям города бесконечные разборки кланов – можно ни на кого прямо не посягать, но как бы случайно устроить небольшую городскую войнушку со стрельбой из всех средств ведения вооружённой борьбы, извините за лексику современных вояк. Но всё же для этого этапа развития общества это очень большой прогресс, и самое главное – горожане привыкают к тому, что у них есть права и эти свои права можно защищать, и в этом понемногу совершенствоваться – так была устроена жизнь итальянских городов от самого средневековья. Но так и устроена реальная жизнь в местах, где не получилось просто взять и в какой-то момент подчинить всех какой-нибудь централизованной пирамиде власти – там из вражды и конфликтов понемногу рождались механизмы согласования интересов, тайная и публичная политика, институты самоуправления, а затем и демократии.

Так вот остаётся только попробовать погадать, что означает этот герб. Можно, конечно, объяснить просто – обнаженная шпага это символ власти, означает такой своеобразный режим stand-by – готова к применению, но власть милосердна и попусту никого в капусту рубить не будет; такую шпагу мы часто видим в изображениях и статуях Фемиды. А вариант с мизерикордиями совсем самоочевиден – если вам кажется, что жить трудно (например, веками воды нет – об этом ещё поговорим), приходите, избавим от мучений, такая средневековая эвтаназия. Но ведь, как говорил герой одного популярного советского фильма: “Лучше бы немного помучиться” – и вот так через мучения построить самый прекрасный город на Земле. А в районе Треви с 16-го века находился главный административный центр Рима и всего государства церкви, и это не только папский Квиринальский дворец, но и куча всяких ведомств, в общем фактически вся администрация. Это помогает преодолеть сомнение, ведь кажется, что власть пап всё же хотя бы в идеале имеет духовную природу, и тут можно было бы обойтись без шпаг, но раз уж вообще вся исполнительная власть – это же государство, в конце концов, и в века особого расцвета немаленькое и, как положено  государству, довольно злобное и не чуравшееся бряцания  оружием, для чего на стороне нанимались контрактники, и выделялись очередные папские племянники им в начальники. Эту гипотезу можно было бы принять, если бы не практически доказанная древность и самих районов, и их гербов, а власть обосновалась в районе Треви только в 16-м веке, когда здесь стали строить Квиринальский дворец. До этого властью в Риме был Сенат и магистраты: префект города, консерваторы, главы районов – но центр этой, муниципальной власти находился и находится до сих пор на Капитолии – это недалеко, но это совсем другой район, Кампителли. Самое старое известное изображение гербов – и там они практически те же самые, что нам известны сейчас – это середина 15-го века: папы только недавно окончательно вернулись в Рим и только начинают задумываться о том, что небеса небесами, а под ногами надо бы иметь твёрдую почву и вполне земную столицу.

И вот здесь может возникнуть и друге толкование: Треви это с очень древних времён место, где обосновались могущественные семьи. В первую очередь, это клан Колонна, известный с раннего средневековья, а в первые века второго тысячелетия, когда с папами было много проблем, и они часто просто избегали Рим, такие семьи фактически захватили власть в городе. Колонна – клан огромный, разветвлённый, породнившийся с другими влиятельными родами: к таким семьям часто используют слово “дом”. Дом Колонна ещё известны тем, что в центре папства открыто встал на сторону императоров Священной Римской империи, то есть немцев – принадлежал политическому течению гибеллинов. Задача была, понятно, не избавиться от пап, а заставить их признать верховную власть императоров, причём во всём, включая дела церковные – право ставить епископов и контролировать доходы церкви.  Если отбросить всякие  лишние сентименты, то идея  вполне понятная – аристократия не очень доверяла идее, что папа может быть верховным сувереном –  пап выбирали, и  не  так редко чёрт знает из кого, они долго вообще не могли решить, где им лучше  жить и откуда руководить церковью, а нужно было ещё и светскую администрацию как-то  налаживать – всё это не располагало к стабильности, а уже устоявшейся  аристократии стабильность необходима, –  лучше уж выбрать себе суверена, сохранять ему верность в соответствии с феодальными порядками и пользоваться суверенитетом по отношению к  своим вассалам. Такая система отлично  и долго работала в Восточной Римской империи, а она, как известно, со всякими проблемами, но дожила до середины 15-го века, по совпадению это ровно то время, когда папы стали наконец серьёзно обустраиваться в Риме и озаботились собственным абсолютным суверенитетом. Поэтому нет ничего странного в том, что в Риме были гибеллины – прямо иностранные агенты всамделишные! А у пап и их сторонников, гвельфов во главе с противостоящим кланом Орсини, не было сил окончательно разобраться с гнездом иностранного влияния и даже хотя бы объявить дом Колонна и его союзников нежелательной и экстремистской организацией, хотя очень хотелось, конечно, и попыток добиться этого было много, но и Колонна были не лыком шиты, и влияния не утрачивали до 20-го века. Во Флоренции и многих других великих и малых городах Италии споры гвельфов с гибеллинами всегда заканчивались победой одной из партий, и – горе оппонентам – изгонялись безжалостно, имения конфисковывались, попавшихся казнили. А вот в Риме – и это не просто удивительно, а совершенно поразительно – борьба гвельфов с гибеллинами никогда не приводила к полной победе одной стороны, и они так и сосуществовали в непрерывной борьбе и конкуренции вплоть до тех времён, когда эта вражда понемногу перестала быть актуальной. Так или иначе, именно в этом районе были (и остаются до сих пор!) владения этого семейства, и они по размеру не сильно уступают папскому, а нынче президентскому дворцу, даже в том, что это единственная семья, которой удалось в самом центре Рима сохранить не только родовое палаццо, но и изрядных размеров сад. И вот, собственно, и гипотеза моя (возможно не только, но я не  видел таких  идей – проще было бы сослаться, если бы видел) и состоит  в том,  что раз гербы возниклия явно спонтанно в очень тёмные времена средневековья, то не было бы ничего странного, если бы Колонна и их сторонники не намекнули бы гербом о том, что здесь один из центров силы Рима, ведь как ни трактуй шпаги или мечи, это символы силы, мудрой и милосердной, но решительной – типа, пока папы там шастают по Витербо, Ананьи и Авиньонам, мы здесь власть, а за нами сам император,  хотя и далеко. А когда государство Церкви встало на ноги, на место этих самодеятельных синьоров пришла власть пап и обосновалась, как мы уже выяснили, в основном в этом районе, и символ района и менять не потребовалось. А многочисленные представители дома Колонна отлично пристроились к полновесным папам, а потом переехали в королевство, и при дуче не потерялись.

И вот ещё одно странное совпадение, что бы кто ни подумал: герб района почти идентичен гербу влиятельного семейства Спада (spada – это и есть шпага), основной части щита без верхней ленты с лилиями. С этим гербом тоже не все однозначно, но по крайней мере та ветка этой семьи, которая обосновалась в Риме (само семейство из умбрийского города Терни) герб точно такой – однажды мы доползём до района Регола, где стоит великолепное палаццо этой семьи, на фасаде которого красуется этот огромный герб. Двое влиятельных членов этого клана кардинал Бартоломео Спада и монсиньор Вирджилио Спада были едва ли не основными покровителями Франческо Борромини, а само семейство обосновалось в Риме в 16-м веке. Скорее всего совпадение гербов – случайность, ведь в геральдике так мало символов и вариантов, а гербы нужны всем, так что много приходится тупо повторять. И вроде бы в районе Треви вообще нет ничего, что ассоциировалось бы с этой семьёй – их владения совсем в другой части Рима. Но стоит этот след не забывать: всякое бывало в те времена, когда Рим становился мощной столицей государства Церкви и великолепным городом; возможно мы что-то упускаем из виду, ведь как минимум один представитель этой семьи был в 16-м веке очень важным чином в папской администрации. История чисто муниципального управления Рима в папские времена исследованиа очень слабо, и мы просто не знаем многих тех, кто играл в ней серьёзные роли. Герб и до этого был с тремя клинками, но вот прямо буквально графически точное соответствие гербу Спада приобрел не раньше 17-го века, когда эта семья вплотную подбиралась к папству, хотя на самый верх  никогда так и не залезла. В следующем районе мы увидим более очевидный пример такого подсовывания своего геральдического символа в герб района, но кто сказал, что такой пример единичен.